Пьетро Помпонацци Трактат о бессмертии души Глава
VII, Итак, поскольку нами опровергнуто мнение, согласно которому в человеке реально различаются разумное и чувственное, нам осталось рассмотреть мнение, согласно которому разумное и чувственное в человеке тождественны. И хотя, как это было сказано выше, это можно понимать трояко, лишь два способа рассуждения могут быть рассмотрены согласно с разумом. Один из них — тот, согласно которому душа человека по природе своей бессмертна, а смертна лишь в некотором отношении. И хотя, согласно природе логического подразделения, эта точка зрения может быть разделена на две, то есть что разум либо численно един во всех людях, либо является множественным по числу людей, но так как первый вариант никем не выдвигается, то мы его оставим вне рассмотрения и будем рассуждать только о втором. Ему следовали многие преславные мужи, но, так как мне представляется, что наиболее подробно и ясно его изложил св. Фома (45), я приведу только его рассуждение; и чтобы можно было понять его в определенном порядке, я подытожу его мнение в пяти положениях. Первое: разумное и чувственное в человеке реально тождественны. Второе: душа истинно и по своей природе бессмертна и лишь в некотором отношении смертна. Третье: эта душа поистине является формой человека, а не только двигателем. Четвертое: число душ равно числу индивидуумов. Пятое: существование души начинается вместе с телом, но она привходит в него извне и произведена единым Богом, и не в процессе порождения, а в акте творения; однако же она не умирает вместе с телом, а остается существовать вечно. Первое из этих положений достаточно очевидно из вышесказанного как потому, что в одном субъекте не может находиться множество субстанциальных форм, так и потому, что тождественной представляется чувствующая и мыслящая сущность, равно как и потому, что в людях чувственная [способность] заключена в разумной, как треугольник в четырехугольнике. Второе же положение, в котором заключена вся сила [этого рассуждения], разъясняется многообразно. Во-первых, на основании довода Аристотеля в III книге “О душе” (46), душа содержит в себе все материальные формы, а стадо быть, сама не может быть материальной, поскольку, как там же поясняет Аристотель, воспринимающее должно быть лишено природы содержимого. И это положение допускается также Платоном в “Тимее” (47) и, как говорит Аверроэс во II книге “О душе” (48), подтверждается во всяком реальном и духовном действии. Ведь глаз, воспринимающий свет, должен быть бесцветен, и то же самое можно сказать в целом обо всех органах чувств. Во-вторых, если бы разум был материален, то формы, им воспринятые, были бы познаны в потенции, и тогда он либо не познавал бы их, либо познавал бы только частично. В-третьих, тогда душа была бы органической способностью и, следовательно, была бы отнесена к определенному роду сущностей либо к одному известному способу [познания], отчего она либо познавала бы не все вещи, либо не познавала бы их всеобщим способом. И это доказывается также с очевидностью. Действительно, способ желания естественно следует способу познания; разум познает всеобщее, являющееся вечным; следовательно, и воля должна желать вечного. И это желание естественно, так как этого желают все, и естественное стремление не может быть тщетным, так как, согласно I книге “О небе”, Бог и природа ничего не делают всуе (49). И это убеждает [нас], что разум по природе своей бессмертен. И слова Аристотеля на этот счет настолько ясны, что не нуждаются в толкователе, поскольку в I, II и III книгах “О душе” он полагает, что разум отделен от материи и не является актом какого-либо тела. И там, в частности, где речь идет об активном разуме, он говорят, что активный разум поистине нематериален, поскольку такой природой обладает пассивный разум, а действие благороднее восприятия. То же самое он утверждает в I книге “О частях [животных]” и в 3-й главе II книги “О возникновении животных” (50). А что душа в некотором отношении смертна, это может быть объяснено двояко. Во-первых, она является разумной, чувствующей и растительной, что явствует из первого положения; но чувствующая и растительная, будучи отделены от разумной, тленны. Поэтому разум смертей не по своей природе, но потому, что содержит некую часть, которая, будучи взята сама по себе, смертна. Во-вторых, человеческая душа может осуществлять чувствительные и растительные способности, только пользуясь тленным орудием [телом]. Стало быть, она смертна не сама по себе, но по причине осуществляемого ею действия и орудия этого действия. Третье положение, а именно что душа является формой человека, очевидно из общего определения души, согласно которому она является актом физического тела и т. д. и является началом, благодаря которому мы мыслим, как это ясно показывает Аристотель. Четвертое же следует из третьего. Ибо если разумная душа является формой, благодаря которой человек есть человек, то если бы она оказалась единой для всех людей, то все люди обладали бы тождественным бытием и действием, как мы это показали, оспаривая мнение Комментатора. Так же и Аристотель в 26-м тексте II книги “Физики” (51) совершенно определенно придерживается множественности душ, как мы уже говорили выше. И наконец, пятое положение, а именно что душа возникает, явствует как из 26-го текста II книги “Физики” (“потому что Солнце и человек порождают человека” (52)), так и из третьего положения, гласящего: “форма, благодаря которой человек есть человек”; но, согласно 17-му тексту XII книги “Метафизики” (53), “бытие формы начинается вместе с тем, формой чего она является”; и из главы 3 II книги “О возникновении животных” (54), где он говорит, что разум приходит извне. А что душа не рождается, ясно из следующего: то, что возникло в процессе рождения, материально и тленно. А уже во втором положении доказано, что она нематериальна и нетленна. Что она создана только Богом, следует из того, что, не будучи порожденной, она сотворена. Но уже в другом месте показано, что творит лишь Бог. И это может явствовать также из того места во II книге “О возникновении животных” (55) в главе 3, где сказано: “Стало быть, только разум божествен и бессмертен”. А что душа остается после смерти, будучи бессмертной,— это ясно, в том числе и из высказывания Аристотеля в XII книге “Метафизики” (56), текст 17, когда он говорит, что ничто не препятствует разуму пребывать после смерти. Таким образом, мы выяснили суть этого мнения.
Пьетро Помпонацци. Трактаты “О бессмертии души”, “О причинах естественных явлений” — М.: Главная редакция АОН пои ЦК КПСС, 1990.
|