Леон Баттиста Альберти

РЕЛИГИЯ

Либрипета. Дом сей, по-видимому, и набожен, и благочестив, ибо здесь, подобно тому известному и знаменитому дому Кимона, множество людей забывали о своих житейских треволнениях. Но вот и Леопид, которого я жду.

Л е о п и д. Приветствую тебя, Либрипета. Тебе, видимо, кажется, что богослужение слишком долго задержало меня в храме?

Либрипета. Конечно, долго. Но что у тебя за дела с богами, что ты ведешь с ними столь продолжительные беседы?

Л ео п и д. Разве не подобает благочестиво почитать богов и молить их снизойти к нашим молитвам?

Либрипета. Конечно, боги прекрасно слышат тебя под сей священной кровлей, где скрывается вся эта толпа жрецов!

Л е о п и д. Разве тебе неизвестно, что боги—повсюду?

Либрипета. Ну так, значит, и здесь, под этой смоковницей, ты мог бы прекрасно исполнить все то, что, подчиняясь суеверным обычаям толпы невежд, ты совершал во храме. Но скажи, пожалуйста, о чем просил ты этих намалеванных богов: о своем ли собственном деле, или выступал просителем за других?

Л е о п и д. А почему ты об этом спрашиваешь?

Либрипета. Потому что, как мне кажется, было бы великой самонадеянностью считать, что ты столь любезен всевышним, что только твои слова могут тронуть их, а не слова тех, кто нуждается в помощи. Впрочем, как я полагаю, все, кто обращается к богам с молитвами, просят прежде всего о том, чтобы и ныне и в будущем они даровали им и сохранили для них блага, а от несчастий спасли бы и охранили?

Л е о п и д. Конечно, так; ты совершенно прав.

Либрипета. О, глупцы! Значит, вы хотите превратить тем самым богов в ваших прислужников и соучастников в грабеже? Ведь они не могут ниспослать вам никакого блага, если не отнимут его предварительно у того, кто им уже владеет. Где ты видел такого негодяя-раба, которому бы ты мог достойным образом приказать совершить это чудовищное преступление? Где ты видел такого наглеца, который бы смог приказать бессовестным убийцам обогатить его из награбленных богатств?

Л е о п и д. Я понимаю, что ты хочешь сказать; но я-то просил их быть не грабителями, а работниками, ибо я просил, чтобы они помогли мне вырастить в моем огороде капусту.

Либрипета. Если боги обладают мудростью, они вознегодуют на вас за вашу наглость.

Л е о п и д. Неужели, Либрипета, ты станешь отрицать, что род людской получает от богов немалую помощь в несчастье?

Либрипета. А неужели, Леопид, ты станешь отрицать, что сами люди являются причиной постигающих их несчастий? Заберись-ка на это дерево, повисни на его суку, а потом проси, чтобы боги помогли тебе! Если бы, Леонид, ты сам не изнурял себя беспрерывным чтением без сна и отдыха, ты бы не был таким бледным и не страдал бы желудком. Сами люди навлекли на себя несчастья, которые они испытывают. Поверь мне, если бы люди никогда не доверялись морским волнам, они никогда бы не знали никаких богов, помогающих людям в бурях. Но так уж у них повелось: как только по глупости своей и бездарности они навлекут на себя какие-то тяжкие несчастья, тотчас же обращаются к богам, при этом желая, чтобы боги отвратили то, что сами же люди начали; они, пожалуй, уже не' столько просят что-либо, сколько силою пытаются вырвать это. И ты, если хочешь уничтожить причину несчастий, никогда не жди, что - какие-то боги отвратят от тебя несчастье, но, поняв, что сами люди приносят людям несчастье, вместо того чтобы молить богов о защите, старайся воздействовать на самих людей. А если все же в конце концов причиной несчастья являются боги, то постарайся понять, что они никогда не изменят своему установлению, уступая твоим молитвам. Такова уж испокон веков судьба человека—терпеть страдания. Но если эти страдания обрушивает на нас кто-то другой — рок ли, случай или обстоятельства, то эта сила, вне всякого сомнения, не вопреки воле богов будет легко продолжать свое дело и не обратит никакого внимания на ваши, о верующие, молитвы и посты. А кроме того, уж не счи-• таешь ли ты богов похожими во всем на нас, жалких людишек? Будто бы они вдруг, подобно нам, неразумным и недальновидным, принимают свои решения и так же внезапно их меняют? Как мне приходилось слышать от ученых людей, никто не трудится больше самих богов, управляющих громадой мира и беспрерывно и вечно приводящих его в движение. Если это так, то ' вы—безумцы, и считать, будто ваши слова и молитвы способны заставить богов изменить установленный извечно ход вещей и направить свой дух и усилия на какие-то новые свершения, есть не что иное, как бред сумасшедшего. Заметь также, что если бы боги, подчиняясь вашим упованиям и вашей воле, оставляли бы свои собственные замыслы, это было бы каким-то отвратительнейшим видом рабства. Следует, наконец, помнить, что богам приходится заставлять двигаться по великому эфиру солнце, луну и все остальные светила, катить волны морские, насылать ветры и молнии, думать, как полагают ваши верующие, о бесконечном числе других страшных вещей. Занятые всеми этими важными делами, боги, конечно же, не имеют времени выслушивать бесконечные, пустые и совершенно никчемные просьбы людей. Если они все же нисходят и к вещам незначительным, так есть на свете цикады и сверчки, чьи прозрачные и звонкие голоса они станут слушать с большим удовольствием, чем дурацкие просьбы этих гнусных тварей. И вот еще что нужно запомнить: богов обременяют своими домогательствами лишь дурные люди, ибо порядочные вполне довольствуются теми благами, которые они имеют, и не ропщут на несчастья; а у дурных людей никогда нет ни меры, ни границ ни в просьбах о даровании благ, ни в ужасе перед несчастьями.

Л е о п и д. Все сказанное тобою, Либрипета, представляется мне спорным. Сам я, думая о богах, всегда буду придерживаться такого убеждения: всевышние боги не безразличны к молитвам и просьбам добрых людей. Поэтому я всегда буду верить, что благочестие помогает избежать многих заслуженных несчастий и что сами боги весьма благосклонны к тем, кто заслуживает их доброты.